30.08.2011

Урок безопасности.Интервью с Руководителем Роспотребнадзора Г.Г.Онищенко для еженедельного журнала "ИТОГИ" №35 (794) 29.08.2011 года

 

Урок безопасности.

Интервью с Руководителем Роспотребнадзора Геннадием Григорьевичем  Онищенко для еженедельного журнала «ИТОГИ» №35 (794) 29.08.2011 года 

 

Геннадий Онищенко   

Потребитель – это звучит гордо

Урок безопасности

Алла Астахова

«У людей, которых мы воспринимаем как отечественных производителей, зачастую отечественным остался только бренд», — говорит главный государственный санитарный врач РФ Геннадий Онищенко

Для наших соотечественников минувшая эпидемическая вспышка Escherichia coli, напугавшая Европу, запомнилась не репортажами из переполненных отделений реанимации, а запретом на импортные овощи. Но ведь могло сложиться и по-другому. Службы, занимающиеся национальной биобезопасностью, не очень любят рассказывать о спорах, проблемах, противоречиях, связанных с их работой. Однако руководитель Роспотребнадзора, главный государственный санитарный врач России Геннадий Онищенко раскрыл «Итогам» некоторые секреты нынешнего жаркого для инфекционистов лета.

— Геннадий Григорьевич, в Германии объявлено о завершении вспышки инфекции E.coli. Угроза миновала?

— Вспышка, затронувшая более десятка стран Европы, действительно завершилась. Но нам только предстоит понять, почему именно этот штамм Escherichia coli, или, проще говоря, кишечной палочки, так проявил себя в Европе, где развитое здравоохранение и достаточно высокий уровень культуры. Пока, к сожалению, в этом никто не начал разбираться. Чиновники из Брюсселя бросились защищать честь мундира. Сначала они вообще не замечали этого явления. А когда им задали четкие вопросы об источниках инфекции, путях ее передачи и способе купирования вспышки, они на эти вопросы не ответили. Сначала назначили «ответственными» испанские огурцы, хотя было очевидно, что это не так. В конце концов объявили, что источником инфекции являются семена сои из Египта.

— Вы считаете, что и соя не виновата?

— Они не представили никаких объективных доказательств. Я расцениваю это как политическое решение списать все на Египет. Ему сейчас просто не до того, чтобы защищать честь своей продукции. Хотя если бы это был Египет, при том уровне здравоохранения, который там существует, люди болели бы и умирали прежде всего там, а потом уж в Европе. Но Египет не сообщил ни об одном подобном случае. Кстати, как и Испания.

— Что же произошло на самом деле?

— Обратите внимание, поначалу промелькнуло сообщение о так называемых organic foods, то есть продуктах, произведенных по традиционным технологиям. Эти технологии подразумевают использование органических удобрений. Что это за удобрения? Продукты жизнедеятельности животных, а может, даже и людей. Теперь давайте подумаем, почему Escherichia coli, известная с 1992 года, вдруг стала такой агрессивной. Конечно, она и раньше вызывала серьезные недомогания. Но нынешний штамм E. coli имеет одну особенность. Он чрезвычайно устойчив практически ко всем антибиотикам. Сейчас эти препараты все чаще стали применять, чтобы нивелировать издержки санитарии при производстве мяса. Антибиотики используют, чтобы глушить заболевания, возникающие в поголовье скота или птицы. В США, например, так борются с сальмонеллой. Мы с вами, будучи практически здоровыми и не лечась антибиотиками, тоже получаем их, употребляя в пищу это мясо.

— E.coli — естественный обитатель кишечника человека и животных. И постепенно мог появиться устойчивый к антибиотикам штамм?

— Именно так. Есть две версии: случайное и преднамеренное использование этого обстоятельства. Второй вариант я тоже не сбрасывал бы со счетов. В 2001 году в США из военного института была вынесена культура сибирской язвы и в конвертах разослана разным людям. В любом случае, чтобы противодействовать таким вещам, нужно развивать национальную систему биологической безопасности. А это значит, что практическое здравоохранение должно быть готово быстро выявить заболевание и идентифицировать его источник. Для этого нужны современные и простые тест-системы. Должны быть продуманы возможности для оказания медицинской помощи и выработаны стандарты проведения противоэпидемических мероприятий. Нынешняя вспышка Escherichia coli оставила после себя много вопросов. Возможно, придется пересмотреть целый ряд нормативных документов, чтобы быть уверенными, что она не повторится. По этому поводу у нас с европейскими чиновниками было немало споров. Они уверены, что у них все в порядке. Мы считаем, что это не так. За последний год это уже второй серьезный случай. В начале года в той же Германии закрыли более тысячи ферм: один из производителей кормов для животных использовал 3 тысячи тонн технического масла, получив 100 тысяч тонн кормов. По сути это была химическая атака, причем человек осознанно пошел на преступление. Он сделал это, чтобы не разориться. И тот эпизод с кормами, и нынешняя вспышка инфекции заставили нас задуматься о несовершенстве европейской системы контроля безопасности. Конечно, дело вовсе не в том, что в Европе нет опытных специалистов. Но нормативы, законы, правила, по которым они вынуждены действовать, не дают им возможности своевременно использовать свои знания.

— Поэтому европейские эпидемиологи так долго искали источник инфекции, когда случилась вспышка Escherichia coli?

— Они могли сидеть в кабинетах, строить всякого рода догадки. Но правовой основы для практических действий у них не было. В таких случаях нужно действовать быстро и эффективно: опросить больных, найти общий фактор — например, пребывание в каком-то одном месте или употребление одного вида продукта, — прийти на объект, закрыть его и до того, пока не разберутся, не открывать. Но эпидемиологи в Европе не имели возможности это сделать. В результате версии строились, а предприятия продолжали выпускать продукцию. К сожалению, по этому пути идем и мы в угоду развитию бизнеса. Например, сегодня мы имеем право проверять предприятие один раз в три года. Даже если это не мебельная фабрика, а эпидемиологически значимый объект — молочная ферма или молокоперерабатывающий завод. Для того чтобы открыть предприятие общепита, предпринимателю не нужно предъявлять соответствующим инстанциям документы о том, что персонал прошел медосмотр. Порой мы даже не знаем, что существует этот объект питания. Он открылся, но нигде не заявлен, потому что у нас добровольное декларирование. Если он не заявил о себе, мы не можем поставить его в план проверок… Такая излишняя либерализация чревата проблемами.

— Недавно Роспотребнадзор лишили возможности утверждать еще и санитарные нормы и правила. Как собираетесь действовать?

— Благоприобретением современной России стало законодательство о защите прав потребителей. Оно сейчас дает нам более широкие возможности, чем сугубо санитарное законодательство. Мы как государственный орган обеспечиваем контроль за его выполнением. Это законодательство защищает права потребителя как субъекта договора. Я прихожу в магазин и по закону имею право увидеть все необходимые документы, чтобы убедиться в безопасности продукта и его качестве. Сейчас наша задача — воспитать в России грамотного, агрессивного в хорошем смысле потребителя, который знает и защищает свои права, начиная от туристических услуг и заканчивая походом за хлебом и молоком. Но для этого нужно, чтобы законодательство работало и суды работали. И, конечно же, нужно сохранять систему мониторинга. Сейчас у нас очередная новомодная тенденция — отдать все на места. Не пытаюсь судить о чем-то другом, но уверен, что в сфере, которой занимаюсь я, это было бы опасно. Ведь тогда руководители смогли бы глушить информацию внутри региона. Психология чиновничества такова: начальник должен знать только хорошее. Это мы уже пережили в советское время, когда на уровне обкома партии решался вопрос, сообщать ли в Москву о вспышке заболевания. И всегда принималось решение не сообщать. Об этом узнавали или через КГБ, или тогда, когда ситуация становилась критической.

— Не хотелось бы к этому возвращаться…

— Это уже началось. Но сегодня у одного региона одни возможности, у другого другие. Что произошло сейчас в той же Европе? Каждая страна отвечает за себя. В 14 странах идет вспышка инфекции, а единого координирующего центра нет. В результате от инфекции два месяца умирали люди, а действий никаких не предпринималось, кроме того, что занимались статистикой: столько-то случаев в Европе, столько-то в США… В конечном итоге Европа придет к интеграции. Но мы не обязаны повторять ее ошибки.

— Многие критиковали вас за запрет на ввоз европейских овощей. Как вы сейчас считаете, эта мера была оправданна?

— Я ни минуты не сомневался и тогда, и сейчас. Хотя критика продолжается. На уровне переговоров в ВТО нас обвиняют, что мы нарушили некую конвенцию. Но мы действовали по законам нашего государства и имели на это полное право. Критика звучала и со стороны нашего так называемого отечественного производителя.

— Почему? Ведь они должны были получить конкурентное преимущество…

— У людей, которых мы воспринимаем как отечественных производителей, зачастую отечественным остался только бренд. Кстати, борьбу с эмбарго на овощи возглавил владелец подмосковной «Белой дачи». Они собрали пресс-конференцию, написали письмо Владимиру Путину. Почему? Отечественные производители давным-давно завозят продукцию из-за рубежа. С этим мы сталкивались, когда боролись с хлорной курицей из Соединенных Штатов. Там тоже были вроде бы наши производители, но они больше американцев возмущались эмбарго. Сейчас, когда ситуация с овощами успокоилась, появляются аналитики, доказывающие, что не нужно было этого делать. Предлагаю им подумать, что было бы у нас, если бы к нам завезли эту инфекцию, учитывая наш уровень здравоохранения и обеспеченности антибиотиками. В близкой к нам по уровню бытовой культуры Польше было всего четыре официальных случая заноса инфекции. В двух из них люди заразились через пищу и в двух — бытовым путем, от человека к человеку. В Германии, где произошла основная вспышка, случаев передачи от человека к человеку практически не было, потому что там уровень санитарной культуры выше. Как думаете, по какому сценарию это пошло бы у нас?

— Полыхнуло бы, передаваясь от человека к человеку?

— А ведь завоз мог быть с любой партией овощей. Кишечная палочка очень устойчива к внешней среде, поэтому запрет был оправдан. Хотя допускаю, что кто-то может даже затеять судебную возню против этого решения.

— Случаев инфекции в России не было, это самое главное.

— Завершилась одна вспышка. А когда появится другая, одному богу известно. Сейчас нужно интенсивно изучать это явление. Было бы гораздо легче, если бы мы знали подлинный источник инфекции. Понятно, что не было термической обработки продуктов, понятно, что нужно более тщательно подходить к использованию органических удобрений. Может, там было что-то еще, но у нас нет ответа на этот вопрос. Значит, нет и превентивного механизма. И это тревожит.

— Что еще должно нас обеспокоить?

— Мы на пороге осени. Близок подъем заболеваемости гриппом и острыми респираторными заболеваниями. Государство заложило в бюджет деньги и сейчас будет организовывать вакцинацию против гриппа. В ближайшее время каждый должен сделать выбор, прививаться или нет. В этой связи я хочу сказать пару слов о некорректной и даже порой преступной кампании, которая ведется некоторыми организациями, доказывающими, что вакцинация — абсолютное зло. Давайте будем помнить: сегодня на планете живет вакцинозависимая популяция людей. Прекратим мы делать прививки против полиомиелита — получим то, что было недавно в Таджикистане. В результате тяжелейшей вспышки с 700 случаями были заносы инфекции на территорию России. Перестанем прививаться от кори — получим корь. Я понимаю, что те люди, которые стоят за антипрививочной кампанией, наняты большой фармацевтикой. Ведь вакцины стоят дешево в отличие от многих лекарств. Это огромный рынок. С конца прошлого года я постоянно говорю о холере. Слава богу, что наши люди сегодня имеют возможность отдыхать за рубежом, но на Гаити появилась холера. Она была занесена в Доминиканскую Республику, где любят бывать наши туристы. Пока мы официально не зарегистрировали ни одного случая завоза холеры в Россию. Но риск существует. Тем более что вспышки этого заболевания есть и совсем рядом. Возьмем украинский Мариуполь. Сейчас в нем уже почти 3 десятка заболевших. А ведь совсем рядом, в полутора сотнях километров, находится российский Ростов. Завоз холеры на нашу территорию я не исключаю.

— Что-то можно сделать, кроме предупреждений?

— Мы решили не дожидаться, когда холера придет к нам, и оказать помощь украинским коллегам, покупая для них оборудование, чтобы они могли заниматься диагностикой. В августе на базе Ростовского противочумного института мы обучили бактериологов из Украины, которые обновили свои знания в области диагностики холеры. Это очень важная деятельность, которую нужно вести постоянно. Еще одна проблема: Таможенный союз стал реальностью, с 1 июля мы убрали российско-казахстанскую границу. Значит, теперь мы должны вместе с казахскими коллегами действовать по единым правилам, по единым методикам контроля. Это совершенно новое для нас явление. И здесь предстоит большая работа.

— В случае вступления в ВТО условия вашей работы могут измениться?

— Вступление в ВТО — сложный процесс. Он дает много плюсов экономике, не всем, правда, отраслям. Многих волнует, что мы будем делать, когда нас захлестнет волна импорта. Но я каких-то реальных угроз тут не вижу. Мы и сейчас очень зависимы от импорта и в сельском хозяйстве, и в промышленности. Тем более что мы уже многие годы, не будучи членами ВТО, соблюдаем их правила. Это было одним из условий, которые нам поставили. Россия пошла на это. Поэтому особо фаталистических настроений у меня нет. Но я понимаю, что нам предстоит большая, серьезная работа. Кстати, я не уверен, что, будь мы членами ВТО, мне дали бы возможность закрыть поступление овощной продукции из проблемных стран Европы, где происходила эпидемическая вспышка. И нам пришлось бы искать другие пути, чтобы защитить население. По-моему, то ли Чехия, то ли Венгрия попытались закрыть свои рынки на время вспышки, но их жестко поставили на место. Поэтому уже сейчас, на берегу, мы готовы обсуждать с европейцами их нормы по контролю, надзору и ликвидации эпидемических вспышек. Они далеки от реальности. Их надо менять. Все меняется в жизни, в том числе и правила ВТО.

Уточнение. В № 25 журнала в материале «Доктор Нет» написано, что мать Геннадия Онищенко «по национальности туркменка». По словам самого Геннадия Григорьевича, это не так: «Маму зовут Лидия Емельяновна, ее девичья фамилия Емец». Редакция приносит г-ну Онищенко извинения за допущенную ошибку.

 
© 2006–2022, Управление Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Ивановской области

Адрес: 153021, г. Иваново, ул. Рабфаковская, д. 6

Тел.: +7 (4932) 30-30-13, 38-36-86

Электропочта: ivrpn@37.rospotrebnadzor.ru